Выставка «Век ребенка» воспитание дизайном
В нью-йоркском музее современного искусства MoMA открывается выставка «Century Of The Child: Growing By Design, 1900-2000», она — о дизайнерском образовании детей, родившихся на свет в ХХ веке.
Речь идет о том, как с младых ногтей обитатели прошлого века приобщались к дизайну — не с помощью ученых книг, а через ту материальную среду, в которой они рождались и в которой их растили государства, школы, мамы и папы. Многие из детей, которым принадлежат вещи, собранные на выставке в МоМА, уже умерли от старости, но самые младшие из них сейчас празднуют свое 12-летие.
Название выставки взято в книге Элин Кей (1849-1926) «Век ребенка», появившейся как раз в 1900 году. Шведская феминистка и социалистка, заинтересовавшаяся положением детей в современной ей Европе, написала о том, как XX век освободит ребенка от угнетения взрослых. Дети XX века, «граждане будущего», получат в свое распоряжение Новую Землю детства со всеми ее культурными атрибутами — литературой, искусством, дизайном, им предназначенным. Дети спасут мир и освободят его от прежних оков. И уж во всяком случае их не будут сечь, как сек ее любящий отец: не от злобы, а для порядка и в назидание.
Поскольку МоМА — все-таки художественный музей, а не литературный, основа рассказа о веке ребенка вполне материальна. Это игрушки, одежда, мебель, это фотография, плакаты, открытки и книжная иллюстрация. Столетие разделено на несколько главок. Первая — это история новой педагогики, развивавшейся в начале века в Европе и в Америке. Музею недавно повезло: он получил целый набор предметов, связанных с работами Фридриха Фребеля, который в конце XIX века обосновал важность игры специально подобранными предметами для воспитания ребенка, а заодно и изобрел само понятие Kindergarten, детский сад. Его идеи будут развивать десятки педагогов, ученых и самоучек, и наиболее известной из них окажется система Монтессори. Начало века представлено в МоМА вещами из школ и детских садов Глазго, Будапешта, Вены, Рима, Чикаго.
Отдельно показано все, что делали модернисты, архитекторы и художники, пытавшиеся осовременить весь материальный мир без исключения. Ребенок был для них отличной моделью незамутненного, девственного сознания, открытого всему новому. Ему можно было многое дать, и у него можно было многому научиться. Эксперименты дадаистов или цветовой конструктор группы De Stijl вполне могли быть рождены этим свободным детским сознанием. Модернисты, кстати, не только писали книги и делали проекты для других. Они ставили опыты на собственных детях.
Вслед за интересом к духу появляется интерес к телу. Эта часть экспозиции называется «Light, Air, Health» и рассказывает о новых понятиях гигиены, всех этих детских соляриях, воздушных ваннах и пионерских лагерях в Крыму. Век сделал очень много — дети хотя бы перестали умирать в таком количестве, как в прошлые времена, когда смерть ребенка в семье была событием печальным, но заурядным. Теперь детским здоровьем занялись государства, потребовавшие в ответ своей львиной доли, своего абсолютного права на ребенка. Очень важный раздел — дети и политика. Благо материала сколько угодно — и прежде всего книжки и игрушки фашисткой Италии и Германии, императорской Японии, Китая эпохи Мао и, конечно, СССР времен Сталина и Хрущева.
Затем кураторы выставки переходят к моменту, когда дети становятся главными потребителями, тиранами и моторами потребления для их родителей. Это начинается с американских 1960-х и к концу века принимает самые удивительные и даже дикие формы — к примеру, конкурсов красоты для девочек, превращенных в живые гламурные куклы, или развития систем молодежных гаджетов, единственно определяющих сейчас авторитет ребенка в его окружении. С этого времени на игрушки, одежду и образование детей начинает уходить едва ли не больше, чем на игрушки взрослых.
На выставке в МоМА ясно видно, как дизайн ХХ века изменил сословную систему игрушек, которые получали дети. Если посмотреть на различия вещей аристократических и простонародных, мы увидим, что с течением времени разница нивелируется. Фарфоровые куклы 1900-х годов — предмет роскоши, пластиковые Барби, несмотря на господство коллекционных экземпляров, все-таки продукт масс-маркета. Меняются материалы: в начале века главным остается дерево, в середине века активно появляется металл, потом торжествует пластмасса и наконец вновь появляется дерево, на сей раз в качестве дорогого экологичного материала. Те деревянные игрушки, которые мы без жалости выкидывали в 1950-х, становятся товарами для бутиков. Ну а главное — игрушки показывают, как общество с их помощью пытается программировать детей. Простейший пример — игрушечное оружие: в истории ХХ века есть моменты, когда оно практически полностью исчезает, есть моменты, когда оно специально заполняет всю игровую жизнь ребенка, которому предстоит в ближайшее же время взять в руки настоящую винтовку.
Прошлый век создал систему специальной мебели для детей. Позапрошлый этим особенно не заморачивался — из детской кроватки ребенок пересаживался за школьную парту и ни то ни другое изделие плотника, как правило, не радовало ни красотой, ни эргономичностью. Именно в Скандинавии, на родине Элин Кей, появились первые проекты специальной детской мебели, авторы которых рассматривали ребенка не как недовзрослого, а как маленького человека со своими требованиями и особенностями. Среди экспонатов — настоящая скульптурная композиция из клееной фанеры: Children’s Chair N65, спроектированный в 1935 гением современной архитектуры финном Алваром Аалто. Детская мебель становится одновременно и игрушкой, так что к концу века появятся идеи мебели-трансформера, превращающейся в физкультурные горки и кукольные домики.
Точно так же менялась система детской одежды — выставка дает весьма убедительную панораму того, как специфическая «кукольная» детско-взрослая одежда начала века сменяется специально спроектированными для детей нарядами. Как и с деревянными игрушками, ретро-модели становятся объектом исключительным и дорогостоящим, хотя цены на детские вещи всегда и везде, кроме разве что СССР, были взрослыми.
Именно в XX веке большинство европейских детей обзавелись детскими. В прежние времена отдельная комната не полагалась даже взрослым. Что же касается детей, речь могла идти в лучшем случае об общих спальнях в интернатах частных школ или наших пионерских лагерей. Мода на детские немедленно разбудила аппетит дизайнеров, которые стали разрабатывать интерьеры, предназначенные специально для ребенка. На выставке есть несколько проектов времен французского функционализма и ар-деко, но примеров могло быть и больше. «Детское пространство» с тех пор стало классической архитектурной темой. Детские площадки советских городов ведут свою родословную ровно оттуда.
Элин Кей очень надеялась на то, что дети будут совсем другими: «Чем дальше, тем больше культура будет двигаться юными, и они сделают общество лучшим, чем оно было». Дети выросли по заветам Элин Кей и вышли из фребелевских Kindergarten. Они строили дизайнерские бараки в Освенциме и проектировали лагеря в Сибири, закапывали других детей в землю на Беломорканале и давили их танками на Курской дуге. Мир, конечно, стал более дизайнерским и даже более детским, но от этого отнюдь не лучшим. Глядя на игрушки 1900-х, думаешь, что золотое время осталось там. Возможно, то же самое подумают наши потомки, глядя на Ди-Эсы наших детей.
Нью-Йорк, МоМА, с 29 июля по 5 ноября
Алексей Тарханов. http://www.kommersant.ru
Tags: дети, детские музеи